Юрий Михальченко, один из руководителей дизайн-студии Smart Heart, рассказал о том, как в российских реалиях сделать ребрендинг государственной структуры и что из этого может получиться.
Рыба: Расскажи, как вам в голову пришла идея создания нового бренда полиции? Есть ли аналогичные проекты в других странах, и чем они заканчивались?
Юра: Можно начать с того, что мы из Красноярска, нас трое. Я пришел к ребятам три года назад, у них к этому времени была уже своя студия. Мы тогда занялись графическим дизайном, делали социальные плакаты и на тот момент уже имели опыт взаимодействия с министерством культуры и другими ведомствами.
Рыба: То есть, выходит, вы изначально ориентировались на социальные проекты и проекты для государства, или это только одно из направлений?
Юра: Получилось так, что было определенное знакомство, которое вылилось в итоге в постоянные заказы от министерства культуры. И, конечно, у нас были и коммерческие проекты.
В какой-то момент сложилось стойкое желание уехать в Москву. Два года мы присматривались, готовили себе поле для деятельности. И, когда мы уже приехали в Москву, мы поняли, что как такового брендинга и серьезного подхода к брендам там пока нет. Нет серьезных долгосрочных проектов, это большая редкость. Даже крупные компании очень сильно экономят на развитии своих брендов, на маркетинге. И мы поняли, что, хотя появилось много заказчиков и много возможностей, того, что мы ожидали, не произошло. Нам пришла в голову идея сделать собственный проект ребрендинга полиции. Часто получается так, что реформы прошли, а внешних изменений люди не увидели.
Мы посмотрели, как это происходит в Грузии, как круто у них все получилось, и решили сделать также в России. В Грузии произвели полную реформу полиции, уволили 80% сотрудников, сделали все абсолютно прозападное: начиная с идеологии и заканчивая формой, зданиями и всем-всем-всем. И этим проектом Грузия пропиарилась на весь мир. Им удалось создать социальный облик, говорящий о том, что Грузия начинает жить по-новому, что это теперь новая страна.
Кроме того, нам очень понравились примеры Германии и Амстердама. В Амстердаме государство вообще обратилось в дизайн-студию — это то, чего в России практически нет. У нас очень редко такого рода крупные проекты отдавали независимым агентствам и студиям, хотя такая практика очень распространена в Европе: реально качественный дизайн не рождается в крупной корпорации, он делается в небольших структурах. В Голландии это очень здорово получается.
Рыба: Но Голландия все же не совсем Россия.
Юра: Точно! (смеется) Дело в том, что в Европе государство выступает инициатором изменения внешнего облика ведомства, старается сделать так, чтобы оно здорово выглядело в глазах людей. Но ни в коем случае не нужно делать это самостоятельно. Нужно отдавать это на аутсорсинг, но не большим корпорациям, а небольшим структурам. Невозможно сделать что-то серьезное, варясь в этой каше.
Рыба: Расскажи, как получилось, что вы решили сделать проект ребрендинга российской полиции?
Юра: Изначально у нас была идея сделать, так скажем, обыкновенный фирменный стиль. Потом мы во все это погрузились и поняли, что нужно менять все идеологически, нужно менять платформу, на которой стоит ведомство. На тот момент нас было 5-6 человек в составе плюс 10 человек, которые работали над проектом удаленно.
В основу дизайна мы заложели два символа: триколор, чтобы особенно не мудрствовать, и традиционный форменный шеврон в форме буквы V. Кроме того, мы сделали уникальный шрифт — подключали специально типографа из Железногорска, закрытого города. Он же разработал нам форму полиции.
Дальше мы думали, как донести это до людей. Нам хотелось, чтобы люди помечтали также, как мы, и одновременно мы хотели провести некий эксперимент: сделать все максимально близко к реальности, чтобы все думали, что реформа реально произошла.
Мы сделали специальный сайт, зарегистрировали домен newpolice.ru, вставили туда тексты про реформу с официального сайта МВД и добавили тексты про миссию реформы и оформили все как надо — получился полноценный сайт. Мы даже думали делать рассылку пресс-релизов по СМИ от имени министерства , но в последний момент решили этого не делать, слишком криминально было бы (смеется).
Рыбы: Вообще не страшно было все это затевать?
Ну, мы обезопасили себя, побеседовав с юристом. Он сказал нам: почему Джордано Бруно сожгли, а Галилео Галилей остался жив? Потому что он сказал, что это всего лишь гипотеза. Также и мы мелким шрифтом написали где-то, что данный проект является предложением, бла-бла-бла.
Результат получился очень непредсказуемым. Мы думали, все будет происходить очень постепенно, что сначала мы привлечем к себе внимание общества, потом пойдем на Запад, потом как-нибудь до Кремля, потом еще что-то. В итоге все случилось за считанные дни. Уже на следующий день как-то вычислили, что мы к этому причастны. И было на самом деле страшно, какой окажется реакция. Было несколько вариантов развития событий: к нам могли приехать ОМОНовцы, всех повязать и на допрос. И еще был вариант, что нами заинтересуется какая-нибудь политическая партия — как раз в этот момент были выборы, грех не воспользоваться. Но что-то никто не смекнул.
Потом поднялась шумиха, у нас брали интервью РТР и НТВ, было очень много перепостов в России и на западе.
Мы ожидали, что кто-то заинтересуется нашим проектом: политики, общественные организации и так далее. Но, в итоге, нас пригласили в общественную палату, где мы рассказали о проекте, и один раз мы пообщались с полковником МВД, который сказал что у нас супер крутой проект, все здорово, но с этим нужно идти к президенту. В итоге власть к нашей идее осталась глухой.
На этом мы решили оставить полицию и взялись за другой собственный проект, на этот раз коммерческий, но это уже совсем другая история.
-
-
21.01.2013 в 16:14