Вуди Аллен, Босс
читать рассказЯ сидел у себя в офисе, выковыривая заусенцы из дула моего "тридцать восьмого" и гадая, когда и откуда на меня свалится новое дело. Подвизаться в частных детективах - дельце в аккурат для меня, и хоть время от времени мне массируют десны автомобильным домкратом, сладкий запах зелененьких искупает даже эту неприятность. Не говоря уж о дамочках, составляющих одну из потребностей моего непритязательного организма, малость опережающего у него потребность в дыхании. Вот почему, когда дверь моего офиса отворилась и в нее, широко ступая, вошла длинноволосая блондинка, назвавшаяся Хезой Баткисс и объявившая, что она зарабатывает на хлеб с маслом, позируя художником голышом, и что ей нужна моя помощь, слюнные железы мои разом переключились на третью скорость. На ней была юбочка короче некуда, свитер в обтяжку, а фигуру ее образовывали параболы, способные обратить в гималайского лося самого затрюханного сердечника.
- Чем могу быть полезен, бэби?
- Я хочу, чтобы ты откопал для меня одного субъекта.
- Он что, пропал? В полицию ты уже обращалась?
- Все немного сложнее, мистер Люповиц.
- Называй меня Кайзером, бэби. Ладно, кто этот прохвост?
- Бог.
- Бог?
- Вот именно, Бог. Творец, Первичный Принцип, Первопричина Сущего, Всеобъемлющий. Мне нужно, чтобы ты отыскал Его для меня.
Психи забредали в мой офис и раньше, но когда они сложены, как эта малышка, к ним поневоле прислушиваешься.
- На что Он тебе сдался?
- Это мое дело, Кайзер. Твое - найти Его.
- Извини, бэби. Ты обратилась не по адресу.
- Почему?
- Потому что я не берусь за дело, если не знаю всех обстоятельств, ответил я, вылезая из кресла.
- О-кей, о-кей, - сказала она и, прикусив губу, нижнюю, подтянула, расправляя шов, чулок. Шоу предназначалось для меня, но я в ту минуту не склонен был покупаться на подобные фокусы.
- Давай покороче, бэби.
- Ладно, по правде сказать, я вовсе не натурщица.
- Нет?
- Нет. И зовут меня не Хеза Баткисс. Я - Клэр Розенцвейг, учусь в Вассаре. Философский факультет. История западной мысли и все такое. Мне предстоит написать к январю курсовую работу. Насчет религии Запада. Остальные наши ребята ухватились за спекулятивные темы. А я хочу знать. Профессор Гребанье говорит, что того из нас, кто откопает настоящий верняк, переведут на следующий курс автоматом. А мой папаша обещал мне "мерседес", если я получу "отлично".
Я вскрыл пачку "Лаки", потом пачку жвачки и сунул в рот и то, и другое. То, что она рассказывала, понемногу пробуждало во мне интерес. Студенточка с закидонами. Высокий КИ плюс тело, с которым стоило познакомиться поближе.
- Как он выглядит, этот твой Бог?
- Я его ни разу не видела.
- Ладно, а откуда мне знать, что Он вообще существует?
- Как раз это тебе и следует выяснить.
- Милое дело. Примет Его ты не знаешь. И где Его искать - тоже.
- Нет. Что нет, то нет. Хоть я и подозреваю, что он повсюду. В воздухе, в каждом цветке, в тебе и во мне - даже вот в этом стуле.
- Еще того хлеще.
Стало быть, она пантеистка. Я сделал мысленную заметку на этот счет и сказал, что берусь за ее дело - сто зеленых в день, плюс расходы, плюс обед в ресторане - с ней. Улыбнувшись, она сообщила, что ее это устраивает. Мы вместе спустились в лифте. Снаружи темнело. Может быть, Бог существует, а может, и нет, но где-то в этом городе определенно обретается несколько умников, которые постараются помешать мне выяснить это.
Первой моей ниточкой был рабби Ицхак Вайсман, здешний раввин, бывший у меня в долгу - я однажды выяснил, кто натер его шляпу свиным салом. После первых двух сказанных нами слов я понял - что-то тут не так, уж больно он испугался. Здорово испугался.
- Конечно, этот, сам знаешь кто, существует, но я не могу назвать тебе даже Его имени, потому что Он меня тут же и пришибет, хоть я никогда не понимал, почему некоторые так нервничают, когда произносят их имя.
- Ты Его когда-нибудь видел?
- Я? Ты шутишь? Спасибо и на том, что я дожил до возможности собственных внуков увидеть.
- Так откуда ты знаешь, что Он существует?
- Откуда я знаю? Хорошенькое дело. По-твоему я смог бы купить себе вот этот костюм, четырнадцать долларов стоит, чтоб ты знал, если бы там, наверху, никого не было? На вот, пощупай сам - чистый габардин, какие тут могут быть сомнения?
- Больше ты мне ничего предложить не можешь?
- Почему не могу? могу - Ветхий Завет тебя устроит? А рубленная печенка? И как, по-твоему, Моисей вывел израильтян из Египта? Улыбался до ушей и чечетку отбивал? Ты что думаешь, Красное море можно заставить расступиться с помощью какой-нибудь дешевки, купленной в универмаге? Для этого сила нужна.
- Так он из крутых что ли?
- А то! Еще из каких крутых. И добрее от всех своих успехов Он так и не стал.
- Откуда ты про Него столько всего знаешь?
- Да оттуда, что мы - избранный народ. Представляешь, как Он заботится о Своих детях? Насчет этого я, кстати, тоже хотел бы с Ним как-нибудь перемолвиться.
- И много вы Ему платите за эту вашу избранность?
- Ой, не спрашивай.
Вот такие, значит, дела. Получается, евреи здорово повязаны с Богом. Старый рэкет - вы мне то да се, а я вам - защиту от неприятностей. Забочусь о вас, но, естественно, за приличные бабки. И судя по тому, как говорил со мной рабби Вайсман, брал Он с них немало. Я сел в такси и покатил на Десятую авеню, в бильярдную Дэнни. Заправлял там один скользкий тип, который мне никогда не нравился.
- Чикаго Фил здесь?
- А кто его спрашивает?
Я взял эту мразь за отвороты пиджака, прищемив заодно хороший кусок кожи.
- Тебе нужны подробности, придурок?
- Он в задней комнате, - сказал жалкий прыщ, мгновенно усвоив правила хорошего тона.
Чикаго Фил. Фальшивомонетчик, медвежатник, гопстопник и заядлый атеист.
- Этого парня никогда и на свете-то не было, Кайзер. Чистой воды надувательство. Кто-то мухлюет и мухлюет по крупному. Никакого Босса нет. У них там целый синдикат. Международный. Хотя заправляют в нем все больше сицилийцы. Но чтобы кто-то лично его возглавлял, так этого нет. Разве что Папа.
- Значит, придется встретиться с Папой.
- Это можно устроить, - сказал он и подмигнул.
- Имя Клэр Розенцвейг тебе что-нибудь говорит?
- Нет.
- А Хеза Баткисс?
- Постой-ка. Ну, точно. Пергидрольная цыпочка вот с такими буферами. Из Рэдклиффа.
- Из Рэдклиффа? Мне она назвала Вассар.
- Ну и наврала. Преподает в Рэдклиффе. Одното время путалась тут с одним философом.
- Пантеистом?
- Нет. Сколько я помню, с эмпириком. Поганый тип. Гегеля ни в грош ни ставил и любую диалектическую методологию тоже.
- А, из этих.
- Во-во. Лабал барабанщиком в джазовом трио. Потом запал на логический позитивизм. Ну, а когда тот не сработал, он вкапался в прагматизм. Последнее, что я о нем слышал - он будто бы накнокал где-то кучу бабок, чтобы пройти в Колумбийском университете курс по Шопенгауэеру. Здешние ребята не прочь отыскать его - или хотя бы наложить лапу на его учебники, чтобы их перепродать.
- Спасибо, Фил.
- Ты, Кайзер, поверь мне. Зря стараешься. Этого мистера просто нет - одна пустота. Если бы я хоть на секунду поверил в аутентичный смысл бытия, думаешь я смог бы шустрить с фальшивыми чеками и вообще вставлять обществу так, как я ему вставляю. Вселенная чисто феноменологична. Ничего вечного нет. Все бессмысленно.
- А кто вчера пришел пятым на скачках?
- Санта Бэби.
Я взял у О'Рурка стакан пива и попытался свести полученные мной сведения в общую картину, но никакого смысла в них так и не обнаружил. Сократ покончил с собой - так, во всяком случае, говорили. Христа просто прикончили. Ницше съехал с катушек. Если кто-то за всем этим и стоит - там, наверху - он определенно не хочет, чтобы о нем кто-либо прознал. И зачем Клэр Розенцвейг наврала мне насчет Вассара? Неужели Декарт был прав? И вселенная действительно дуалистична? Или все-таки в яблочко попал Кант, постулировав существование Бога на основе нравственного принципа?
В ту ночь я обедал с Клэр. И через десять минут после того, как официант принес нам счет, мы уже оказались в постели, где я и получил полное представление о западной мысли. С такими гимнастическими способностям Клэр стоило бы поразмыслить об олимпийской карьере. Потом она лежала рядом со мной, разметав по подушке светлые волосы. Наши нагие тела еще оставались сплетенными. Я курил, глядя в потолок.
- Клэр, а что если Киркегор был прав?
- О чем ты?
- Ведь по-настоящему ничего знать невозможно. Можно лишь верить.
- Это абсурдно.
- Не будь такой рационалисткой.
- Я не рационалистка, Кайзер, - она тоже зажгла сигарету. - Я просто не хочу быть онтологичной. Только не сейчас. И не вынесу, если ты станешь онтологичным со мной.
Что-то ее мучило. Я потянулся к ней губами. И тут зазвонил телефон. Она взяла трубку.
- Тебя.
Голос в трубке принадлежал сержанту Риду из отдела убийств.
- Ты все еще ищешь Бога?
- Есть немного.
- Всесильное существо? Всеединого, Творца Вселенной? Первопричину всех вещей?
- Точно.
- Некто, отвечающий этому описанию, только что прибыл в морг. Так что тебе лучше мотать туда по быстрому.
Это был точно Он, и судя по тому, как Он выглядел, над ним поработали профессионалы.
- Когда Его привезли, Он был уже мертв.
- Где Его нашли?
- В складе на Диланси-стрит.
- Улики?
- Это работа экзистенциалиста. Тут у нас никаких сомнений.
- Откуда ты знаешь?
- Все сделано тяп-ляп. Никакой системы. Чистый порыв.
- Преступление на почве страсти?
- В самую точку. И это означает, кстати, что главный подозреваемый у нас ты, Кайзер.
- Почему я?
- Всем в Управлении известно как ты относишься к святошам.
- Это не делает меня убийцей.
- Убийцей - нет, подозреваемым - да.
Выйдя на улицу, я набрал полные легкие воздуху и попытался прочистить мозги. Я взял такси, поехал в Ньюарк и, не доехав одного квартала до итальянского ресторана Джордино, прошел остаток пути пешком. Его Святейшество сидел за столиком в глубине зала. Самый что ни на есть Папа, пробы негде ставить. С двумя молодчиками, которых я видел в полудюжине полицейских листовок.
- Присаживайся, - сказал он, поднимая глаза от пиццы. И протянул мне руку с перстнем. Я улыбнулся ему во все зубы, но перстня не поцеловал. Это его встревожило, уже хорошо. Очко в мою пользу.
- Пиццу будешь?
- Спасибо, Святейшество. Ты ешь, не обращай на меня внимания.
- Ничего не хочешь? Салату?
- Я недавно заправился.
- Дело твое, хотя майонез у них тут - пальчики оближешь. Не то что в Ватикане, там приличной жратвы днем с огнем не сыскать.
- Давай к делу, Понтиф. Я ищу Бога.
- Считай, что обратился по адресу.
- Выходит, Он существует?
Это показалось им забавным, все загоготали. Громила, сидевший рядом со мной, сказал:
- Видали умника? Бога ему подавай.
Я малость подвинул свой стул, устраиваясь поудобнее, и прищемил ему ногу.
- Виноват, - но он все равно запыхтел от злости.
- Разумеется, существует, Люповиц, однако связаться с Ним можно только через меня. Ни с кем другим Он разговаривать не станет.
- И за что тебе такая честь, приятель?
- За то что я весь в красном.
- Ты об этом костюмчике?
- А ты не хохми. Это дело не шуточное. Вот я встаю поутру, одеваюсь в красное, и все разом усекают, кто тут у нас главный. Вся штука в одежде. Потому что, как ни верти, а если бы я разгуливал в слаксах и спортивной куртке, никто бы меня за религиозную фигуру не держал.
- Значит, и тут обман. Никакого Бога нет.
- Понятия не имею. Да и какая мне разница? Деньги-то я все равно огребаю хорошие.
- И ты никогда не задумывался о том, что в один прекрасный день прачечная не успеет вернуть тебе твой красный прикид, и ты обратишься в одного из нас?
- А я пользуюсь специальным однодневным обслуживанием. Приходится отстегивать пару лишних центов, но я так считаю - безопасность того стоит.
- Имя Клэр Розенцвейг тебе что-нибудь говорит?
- А как же. Научный департамент Брин-Морского колледжа.
- Научный, говоришь? Спасибо.
- За что?
- За ответ, Понтиф, - я поймал такси и помчался к мосту Джорджа Вашингтона, заскочив по дороге в мой офис и кое-что проверив на скорую руку. Подъезжая к квартире Клэр, я складывал вместе кусочки мозаики и они в первый раз вставали у меня по местам. Клэр встретила меня в прозрачном пеньюаре, и вид у нее был определенно встревоженный.
- Бог мертв. Тут были копы. Искали тебя. Они считают, что это сделал экзистенциалист.
- Нет, бэби. Это сделала ты.
- Что? Не надо так шутить, Кайзер.
- Это твоя работа.
- О чем ты говоришь?
- О тебе, бэби. Не о Хезе Баткисс, не о Клэр Розенцвейг - о докторе Эллен Шеферд.
- Как ты узнал мое имя?
- Профессор физики Брин-Морского колледжа. Самый молодой, из всех кто когда-либо возглавлял там кафедру. В середине зимы ты познакомилась на танцульках с джазовым музыкантом, который по уши увяз в философии. Парень был женат, но тебя это не остановило. Пару ночей в койке, и ты решила, что это любовь. Однако любви у вас не получилось, потому что кое-кто встрял между вами. Бог. Видишь ли, лапушка, он верил или хотел верить в Бога, но тебе с твоим опрятным научным мозгом требовалось точное знание.
- Нет, Кайзер, клянусь тебе, это не так.
- И ты сделала вид, будто изучаешь философию, потому что это позволяло тебе устранить кое-какие препятствия. От Сократа ты избавилась без особых хлопот, но ему на смену явился Декарт, так что тебе пришлось использовать Спинозу, чтобы пришить Декарта, а когда у тебя не заладилось с Кантом, ты устранила и Канта.
- Ты не понимаешь о чем говоришь.
- Лейбница ты превратила в котлету, но этого тебе было мало - ты понимала, если хоть один человек поверит Паскалю, тебе каюк, так что пришлось убрать и Паскаля и тут ты совершила ошибку, потому что доверилась Мартину Буберу. Он оказался слабаком, бэби. Он верил в Бога, и поэтому тебе пришлось ликвидировать Бога собственными руками.
- Ты сошел с ума, Кайзер!
- Ничуть, бэби. Ты притворилась пантеисткой, потому что это давало тебе шанс подобраться к Нему поближе - если Он существует, как оно и было на самом деле. Вы с Ним пошли на прием к Шелби, и когда Джейсона что-то отвлекло, ты Его замочила.
- Черт подери, кто такие Шелби и Джейсон?
- Какая разница? Все равно жизнь теперь утратила всякий смысл.
- Кайзер, - сказала она, внезапно затрепетав, - ты ведь не выдашь меня?
- Выдам, бэби. Когда убивают Высшее Существо, кто-то должен за это ответить.
- Ах, Кайзер, мы могли бы уехать вместе. Только ты и я. Давай забудем о философии. Осядем в каком-нибудь тихом месте, и может быть, со временем займемся семантикой.
- Прости, лапушка, но это не пляшет.
Лицо ее было уже мокрым от слез, когда она стянула с плеч бридочки пеньюара и я оказался лицом к лицу с нагой Венерой, все тело которой, казалось, твердило: Возьми меня - я твоя. Венерой, чья правая рука ерошила мне волосы, между тем как левая взводила курок "сорок пятого", который она держала за моей спиной. Однако нажать на спусковой крючок ей не довелось, потому что я всадил в нее пулю из моего "тридцать восьмого", и она, уронив пистолет, уставилась на меня неверящим взглядом.
- Как ты мог, Кайзер?
Жизнь быстро покидала ее, но я все-таки успел сказать ей все, что хотел.
- Манифестация вселенной, как сложной идеи в себе, противопоставляемой бытию внутри или вовне истинного Бытия как такового, по существу своему является концептуальным ничто или Ничто в его отношении к любой отвлеченной форме существования, бытующей или бытовавшей в вечности, но не управляемой законами физикалистики, или движения, или идеями, трактующими о вневещественности либо отсутствии объективного Бытия субъективного несходства.
Концепция, конечно, не из самых простых, но, думаю, Эллен усвоила ее, прежде чем испустила дух.