Я долго сидела, задумавшись, потом подняла руку.
— Ее отец делает и продает игрушки, — сказала я. — Они живут вдвоем, и ей фактически не нужно вести хозяйство. К ее порогу не привозят дурно пахнущие рыбачьи сети, которые каждый день по несколько часов нужно разбирать руками. Потом рыбу нужно продать, или засолить, или высушить. И все — волосы, дом, руки — пахнет гниющими водорослями и рыбьими внутренностями. А еще нужно носить воду, стирать одежду мужчин-рыбаков, мыть полы, чистить, потрошить и жарить ту же самую рыбу на обед, завтрак и ужин… Ах, Марья Петровна, вы призываете нас презирать гриновских «толстоногих рыбачек» — за их некрасивость и неромантичность? А кто же мы сами? Кто вы? Ребята, да взгляните же получше! Вы просто слепы, вас водят на веревочке, вы повторяете раз за разом то, чего от вас ждут… Но зачем нам презирать самих себя?!...

Bottle from Kirsten Lepore on Vimeo.

Еще бы я подумала иначе - ведь это были мои собственные слова, он даже не потрудился перефразировать. Нестоящая фальшивка.
Пока писатели-фантасты придумывают идеи, а британские ученые ищут пути их претворения в жизнь, истинные практики их просто осуществляют. 2012 год оказался довольно богат на реализацию некогда чисто умозрительных представлений о грядущем. Как сказал один умный человек: «Нынешнее будущее уже не то, что раньше».
Этот список мы и предлагаем сегодня:
1. Парализованная женщина силой разума способна управлять своим робопротезом. В университете американского города Питтсбурга сотрудники отдела нейробиологии в течении 13 месяцев создавали роботизированную руку для 52-летней парализованной Джен Шойерманн (Jan Scheuermann). Женщине имплантировали в кору головного мозга два 96-канальных микроэлектрода. Уже на второй день Джен могла справиться с управлением «рукой», а через 13 месяцев владела ей словно настоящей биологической конечностью.
читать дальше
Первого героя нового мира подарил нам Горький, прямой литературный потомок Диккенса, поэт дна, рабочей слободки и революции. Помещенный в изящную шкатулку особняка, отнятого у Рябушинского маленькими людьми, удушенный объятиями НКВД, Горький больше не писал о страданиях угнетенных. Поблескивая пенсне Клима Самгина, он цедил сквозь зубы: «быдло». Так XX век нашел свое слово для маленького человека. Потом появились и другие: «лузеры», «гопота», «нищеброды».
Сострадание к слабым в современной высокой культуре сменилось состраданием к себе. Больше нет слабых и сильных, есть «я» и все остальные. Тема маленьких людей, кажется, навсегда покинула большую литературу. Это в реальной жизни есть собес и Чулпан Хаматова, но книжку про сострадание больше не продать. Сердечная черствость – естественный результат XX века, который стал подлинным открытием, точнее, вскрытием мифологемы прошлого под названием «угнетенные классы».
Слезоточивая литература XIX века взрыхлила почву для революций и классовых войн в XX веке, но одновременно способствовала формированию социально сбалансированного капитализма. Что посеет черствая, предельно эгоцентричная литература нашего времени, трудно предвидеть. Возможно, нас ждет принудительная стерилизация всех мигрантов – а то понаехали тут размножаться, а должны просто жить тихо в подвале сто человек на десять квадратных метров и не чирикать. Или возникнет какая-то другая инновация, которая навсегда избавит наше «я» от досадных внешних раздражителей. Людям, которые не уверены в том, что наш мир движется к свету и добру, я бы на всякий случай посоветовал иногда перечитывать старых добрых писателей. В качестве лекарства. Трудно, невкусно, но полезно. Может, тогда ничего по-настоящему плохого с нами и не случится. Лично мой выбор у Диккенса – «Большие надежды».
Путешествие заняло 4 года. Он преодолел 160 тысяч миль

